Я не могу быть другим. Такой, какой есть. Но ради Богдана я постараюсь не выливать на голову Прибрежной свой нрав. Только ради него. Очень хочу, чтобы он в самом деле стал частью моей жизни. Ради этого на многое пойду.

Потушил с нажимом сигару, выпустив остатки сизого дыма из лёгких. Закрыл папку и убрал на край стола обратно. Взял ключи от машины. Пора домой, в одинокий холостяцкий дом. Слишком большой для меня одного, слишком роскошный для простого человека. Очень надеюсь, что скоро коттедж огласится детским смехом, и в нём будет носиться Богдан, как когда-то и Тёмка.

Глава 15

Несколько суток до встречи с судьёй.

Вера.

— Богдан, одевай штаны, нам скоро выходить, — крикнула сыну в комнату, подводя карандашом глаза у зеркала.

Сегодня мы едем к психологу. Болезненных вопросов и для меня, и для сына не избежать. Если волнуюсь, много внимания уделяю внешности. Когда знаю, что выгляжу хорошо, то уверенности в себе прибавляется.

Брючный костюм синего цвета сидел хорошо, распущенные волосы вытянуты утюжком, на лице лёгкий макияж. Покрутилась ещё — нормально. Вера молодец. Вера красивая.

Так-то лучше.

Психолог проведёт тесты и проверит готов ли сын к знакомству с Игорем.

Встревать в это я не буду. Какое право я имею отбирать у Богдана папу, если уж они стремятся друг к другу? Мне ли не знать, как ребёнок мечтает об отце. Ему не хватает мужского внимания. В конце концов, именно он должен научить мальчика быть мужчиной. Со мной у Тихомирова могут быть какие угодно отношения, но мне придётся искать компромисс и проявлять гибкость, чтобы не лишать Богдана отца, которого он иметь хочет.

Мне будет безумно сложно это делать, ведь Игорь продолжает требовать опеки над ребёнком, а со мной неизвестно как потом поступит. Даже не знаю, каким образом мы сможем договориться до чего-нибудь! Совершенно не представляю, какие слова его бы, наконец, проняли! Глыба ледяная. Камень бесчувственный. Мужлан…

Глянула на часы — пора ехать. Ещё раз кинула взгляд в зеркало и позвала:

— Сын, поехали.

Богдан выскочил в коридор и принялся обувать свои ботинки. Шнурки вязать он пока так и не научился, и мне пришлось ему помогать. Потом помогла ему одеться, накинула на себя пальто.

— Ко мне повернись, — сказала ему и натянула на голову шапку с пушистым помпоном. — Всё, выход.

По дороге в машине он спросил:

— Мам, а в садик я сегодня не пойду?

— Пойдёшь, — ответила ему, заглядывая в зеркала на повороте. — После встречи с доктором.

— У меня что-то болит?

— Нет. Мы с тобой об этом уже говорили. Доктор посмотрит на твоё поведение, поймёт, что ты хороший и умный мальчик, напишет в карточке, и мы поедем в сад.

— Я просто не понимаю, зачем нам этот доктор, мама? — нахмурил бровки сын.

— Всех детей он смотрит в твоём возрасте. Не нужно переживать.

***

Нас проводили в комнату, где за столом уже ожидала женщина. Худая блондинка с яркими голубыми глазами и каким-то располагающим к себе взглядом.

— Добрый день! — встала она и кивнула нам. — Проходите.

Я и Богдан присели на стулья напротив неё. Она тоже села и улыбнулась обезоруживающей улыбкой:

– Меня зовут Виктория. Я психолог. Вы у меня в гостях. Тебя зовут Богдан, верно? — повернулась она к сыну.

Он молча кивнул. Контакт с посторонним сразу не настроить с ним.

— Богдан, видишь, в углу стоит стол?

Мальчик проследил за её рукой, которая указал на тот самый угол.

— Да.

— Там есть альбом и фломастеры. Иди, порисуй. Знаешь, что нарисовать?

— Машину?

— Нарисуй машину. Иди, не стесняйся. Всё, что на столе — можно брать.

Сын на миг замялся и глянул на меня.

— Иди, Богдан. Раз сказали «можно» — значит, можно.

Он послушался и пошёл к столу, сел и притянул к себе фломастеры. Пока ребёнок увлёкся рисованием, Виктория повернулась ко мне:

— Итак, Вера, сегодня я пообщаюсь с Богданом на предмет того, как он воспринимает роль папы в своей жизни и как лучше подготовить его к знакомству с ним. Скажите, мальчик что знает о своём отце?

Я собрала руки в замок, и глядя на свои пальцы, ответила:

— Что папа есть, но он уехал. На Север. И не может нам писать, звонить и приезжать.

— То есть, Богдан уверен, в том что его отец жив и в принципе где-то существует?

— Ну да.

— Понятно. Что ж, если бы вы ему сказали, что он мёртв, всё было бы сложнее. Мальчик говорит о папе? Спрашивает что-то?

— Да. Когда приедет папа, спрашивает.

— В какой момент? Просто так вспоминает? В его возрасте слишком долго думать об одном и том же ребёнок пока не может.

— Когда видит других детей с папой, или вместе с мамой и папой.

Виктория постучала карандашом по столу, задумавшись:

— Значит, по идее, Богдан ждёт его домой. Ему хотелось бы иметь полную семью, как у его друзей.

— Похоже, что так.

Психолог устремила внимательный взгляд на меня:

— А вы сами как относитесь к появлению отца Богдана? Ваше дело я читала. Вы не были знакомы с Игорем Сергеевичем, пока он не появился с требованием прав на ребёнка.

Жаловаться или настучать на Игоря язык не повернулся. Вздохнула и аккуратно высказалась:

— Наши отношения сложились не совсем гладко, но я понимаю, что Богдану общение с отцом нужно.

Женщина внимательно вглядывалась в моё лицо и ловила каждую реакцию на свой вопрос.

— Он на вас оказывает психологическое давление?

— Мы пока просто не можем найти контакт.

Сама не знаю, почему вдруг решила промолчать. Ненавижу, когда меня жалеют. Итак все кругом считают меня слабачкой. Я должна быть сильной ради сына.

— Если я приму решение, что ребёнку стоит познакомиться с отцом, вы не будете против?

— Мне это трудно. Но ради Богдана я не буду им мешать. Только если он не будет у меня отнимать права на сына.

— Таких требований нет у Игоря Сергеевича.

— Нет? — даже удивилась.

— Он просит равные с вами права. И хочет, чтобы ребёнок жил с ним.

— Без меня? — во рту опять пересохло от страха.

Виктория неожиданно взяла меня за руку.

— Успокойтесь, Вера. Никто не позволит ему вас разлучить. Я вижу, какая между вами и мальчиком крепкая связь матери и ребёнка. Вас ни в коем случае нельзя заставлять жить раздельно. И я скажу об этом судье обязательно.

Скажу честно, на душе отлегло. Похоже, эта женщина видит мои страхи насквозь. Появилась надежда, что не всё в этом мире куплено. В голове билась фраза о том, что Игорь не просит лишать меня прав. Даже если он каким-то образом сможет добиться того, чтобы Богдан жил с ним, он не сможет избавиться при этом от меня насовсем. Наверное, понимает, что это просто нереально — психолог не позволит.

— Как же тогда? — растерянно спросила я её.

Она пожала плечами.

— Пока не знаю. Ситуация кажется тупиковой. Игорь Сергеевич очень упрям. С ним трудно работать. Судья решит за вас, если вы не договоритесь между собой.

Я лишь вздохнула. Как с ним договориться, когда Тихомиров хочет увезти моего ребёнка в свой дом, который пусть даже в тысячу раз лучше, чем наша маленькая квартира, я не знаю!

— Вашу позицию я поняла.

Виктория встала на ноги и отправилась к столу, за которым сидел Богдан.

— Ну показывай, что ты нарисовал?

____

Сын пододвинул рисунок блондинке, и она взяла в руки альбом. Улыбнулась.

— Очень неплохо, малыш. Ты где-то видел такую машину?

— Да, во дворе стоит такая.

— Она тебе нравится?

— Очень.

— Кто же за рулем? Ведь это не мама.

— Это Папа. Он приехал.

Я и психолог переглянулись.

— Видите, вы сами внушили ребёнку, что Папа есть, и скоро приедет. Он его ждёт.

— Смотри, что у меня есть! — Виктория поставила перед Богданом небольшой ларец с игрушками.

Сын снова сначала вопросительно посмотрел на меня, и когда я ему одобрительно кивнула, заглянул с любопытством внутрь. Стал перебирать игрушки. В основном мягкие, разные зайчики, мишки.